Люблю я Алтуфьево. Люблю его тихие ночные улицы, бесконечные вереницы городских огней и неоновых вывесок, комфортный простор междомовых пространств.

Иногда наливаешь себе бокал горячего и ароматного глинтвейна, выходишь на темный балкон, открываешь окна в морозную московскую ночь и наслаждаешься свежестью ночной прохлады, эффектно контрастирующей и дополняющей чарующий напиток.

Стоишь в тишине, прислушиваясь к отдаленному монотонному шуму сердца большого города, и замечаешь, что близлежащие улицы безлюдны, но отнюдь не безжизненны. Сотни горящих в разнобой окон скрывают за своим тёплым светом тысячи приятных и дружелюбных горожан, которые неторопливо коротают зимний сезон в атмосфере уюта и спасительного спокойствия домашнего очага.

В этот момент ты замечаешь, что глинтвейн доносит частички своего тепла до самых отдаленных уголков твоего тела, скругляя последние углы многочисленных причин, мешающих человеку расслабиться и постичь откровения вечера.

И тайны мира постигаются в одночасье. Ты начинаешь понимать конкретные вещи, которые ты ценишь в этом мире - всё то, о чём ты не привык задумываться, но из чего слагается твоё личное счастье.

И ты благодарен этой ночи, этим огням большого города, этому району за ту душевную теплоту, за те особые условия, которые позволяют обратить вспять ход времени даже самого заблудшего жителя. В корне изменить его жизнь и наставить на один из истинных путей, который он, казалось бы, давным давно потерял... А затем наступает утро.

Именно таким местом мне видится Алтуфьево, ну а об остальных столичных уголках мы еще поговорим.

Постскриптум. Читая эту заметку, следует постоянно мысленно себя поправлять - крайний визит показал, что район на самом деле называется Лианозово. Кроме того, мало кто догадается, но заметка была написана летом - ну, во время исторического смога, жары и праздного образа жизни. Это была своеобразная дверь в зиму, которую в отличие от хайнлайновских котов, многие ищут не меньше, чем дверь в лето.